По сравнению с ними маркизы Фрескобальди, козыряющие своими 10 веками истории, выглядят детьми. Ну ладно, преувеличил: но можешь ты представить, что какие-то чуваки, которых в России не знает никто, могут хотя бы стоять рядом? Сюрпрайз, это маркизы Фуманелли!
Да, я тебе откопал алмаз: свою историю семья Фуманелли ведет с какого-то 1470-го года (ребята знают точно). Если как следует помучить Армандо Фуманелли (я сказал, как следует!) он объяснит, почему мы до сих пор так мало про них слышали — “Всё это время мы толкали виноград налево”. Планка этого самого “налево” поставлена у Фуманелли высоко — прозвучат имена Bertani и (та-дам!) Quintarelli. Вы знали, что Кви покупал виноград? Я — нет.
В общем, с 15-го по 21-й век Фуманелли тихо и не выпендриваясь продавали виноград. С такими масштабами времени нам с тобой могло и не повезти: они бы легко продолжали заниматься тем же самым ещё пару веков. Но нет, в 1999-м, когда Армандо принял бразды правления у своего отца, он решил, что баста. Часть винограда (около 50% вообще-то) продолжает уходить “налево”, потому что Фуманелли хотят понимать, что они делают, а потому превышение определенного объема по их мысли вредит качеству. Это всё очень красиво, конечно, вся эта история, но что получается на практике?
На практике мы сидим на вилле Marchesi Fumanelli и беседуем с сыном Армандо — Федерико — который больше напоминает балканского раздолбая, нежели итальянского винодела из Вальполичеллы — рост под 2 метра, хайер во все стороны. Важная фигня для понимания качества вина.
“Мы всё ещё продаём большую часть нашего урожая”, — вальяжно (но скромно!) говорит Федерико. “Очередь за нашим виноградом выстраивается “за угол”, потому что у нас только сингл-крю виноградники и высокое качество. Мы продаем виноград по двум причинам — хотим сохранять то количество бутылок, которое делаем, и не расширяться. Это наш путь”.
Я не спорю — глотнув белого Terso 2014 (Bianco Veneto IGT), которое маркизы фигачат всего 10 тысяч бутылок в год, понимаешь, что спорить не нужно. КрыжоПник, цитрус, зеленое яблоко — всё это гарганега и треббьяно тоскано, которые умело закрутили и завертели как те самые “почки царице два раза”. Приятное белое в стране красных — это ли не радость? Не забывайте дышать!
Федерико мечтательно смотрит в окно, откуда в комнату шарашит яркое солнце. Он вообще не торопится убеждать, что его вина — лучшие в мире, что их надо пить и брать вагонами, что с ними вообще надо что-то делать. На вопрос о старых винах он лениво машет рукой: “Найти тут старые винтажи очень сложно, у нас маленькое производство, и мы сами выпиваем много своего вина. Мы делаем то, что нам самим нравится пить. Один из моих друзей владеет хозяйством, которое делает миллионы бутылок в год: так вот, когда мы идём в ресторан, вино выбираю я”. Федерико довольно смеется.
В бокал льётся красотища под названием Valpolicella Classico Superiore 2014. Лёгкая диковатость и недотёпистость ему идут, хороший баланс фруктов и овощей-гриль (шучу) приносят понимание того, что такое качественная базовая Вальпо. Я хочу его пить дальше. Ты тоже захочешь.
Федерико осматривается в поисках куска сыра и наливает Squarano Valpolicella Classico Superiore 2014-го, фактически, являющегося версией ripasso (в этом методе мезга от уже сделанного речото или амароне добавляется в обычную вальполичеллу, чтобы усилить и усложнить вино), а точнее, вина сделанного технологией частичной сушки ягод (в этом случае, лишь 30% ягод подвергаются сушке). Про это самое рипассо Федерико есть много чего сказать.
“Мы не делаем ripasso, потому что с появлением аппелласьона Ripasso IGT ягоды можно покупать почти где угодно и по цене в два раза дешевле, чем для Ripasso DOC. Такой рынок разрушает имидж рипассо. Наше Squarano проводит год-полтора во французском дубе. Мы стараемся чтобы финиш тут был подольше чем в рипассо, но чтобы вино оставалось сухим и сбалансированным. Чем старше это вино становится, тем больше ты чувствуешь высушенные фрукты”.
Я его понимаю, а Squarano 2014 — и правда великолепное appassimento, пахнущее осенним воздухом, тёплой пылью и сухой палой листвой. Тем временем, Федерико философствует :“Конечно, в массе своей потребитель всё ещё будет продолжать покупать рипассо, но рынок этот постепенно идёт на спад. Рипассо стало популярно, потому что оно дешевле амароне, и у него есть характерный аромат высушенных ягод. Традиционно рипассо — второе вино, что-то что фермер сделает его после производства главного вина — речото. Сейчас есть компании которые делают больше рипассо, чем вальполичеллы и амароне!”
Федерико наливает Squarano 2012, вино, проведшее в бутылке на два года больше — чисто, чтобы показать разницу. Вино крутится в бокале — два года придали ему большей сложности, но скелет остался таким же замечательно минеральным, пыльным, можжевелово-мятным с ароматами венецианского разнотравия (учитывая, что в Венеции нет травы. Зато в Венето — вагонами грузи!). “Мы хотели бы продавать более выдержанные вина вроде этого, но это нереально. Я действительно иногда борюсь со своим отцом, чтобы отложить ящики старых винтажей. Что? Да потому что он просто берет и выпивает их с друзьями!”
Переходим к финальной стадии кражи гуся и Федерико выкатывает Amarone 2011, которое со своими 16,5% алкоголя (це ж амаронэ, сударь!) притягивает русского как магнит. Поэтому меня часто принимают за фламандца! Хотя Федерико утверждает, что 2011-й пить рановато (“я пью сейчас 2009-й”), мы всё равно бодро пьём… и оно сшибательно! И с ног, и с рук! Про амароне говорят, что преобладающий аромат там вишнёвый, но вот я не согласен — тут тебе и поход в хвойный лес, и смола, а фрукты? Фрукты где-то на задворках, там, за горизонтом, ждут своего часу. Они пусть пока ждут, а этому вину открыться и вперёд, даже алкоголя не заметишь. В конце-концов, почему про амароне надо всё время говорить, как встроен в него алкоголь? Почему алкоголь не надо встраивать в вина с 9 градусами? Несправедливость!
“Стиль наших вин — баланс и элегантность, а не сила”, — говорит Федерико, утирая мои слёзы радости. “Я бы хотел попробовать сделать мощные вина, но это займет немало времени. Сейчас я бы сварганил сингл-виньярд, совсем ограниченное количество, посмотрел бы, что выйдет”. Повисает пауза. В окно шумит камыш и кипарис. В бокал наливается Pralongo 2009 — Rosso Veneto IGT) на основе мерло, корвины и терольдего — вино, производимое в количестве 4 тысяч бутылок. Мягкая, красивая, почти медовая жидкость, существование которой спрятано от глаз мира.
“Мы тут немного отстаем от всего, у нас сумасшедший потенциал в этих местах, но мы сильно отстаём от мира. Здесь куча сортов, о которых даже я ничего не знаю. Это очень здорово”, — грит Федерико и, помолчав, добавляет: “По сравнению с французами мы плохо умеем продавать наши вина”. Интересная мысль.
Быть у Fumanelli и не выпить их Amarone Riserva под названием Octavius — это преступление против человечества. 2010-й год явно был урожайным на танины, хвойный тон и сорокалетние лозы. Ручной труд чувствуется во всём: это вино как бесшовное бельё. Нет, то бишь, швов. Заверните в него 98% шоколад, откройте рядом cigar box и представьте комбинированный эффект сия загадочного действа. Пышно, красиво, завораживает.
Федерико, наконец, раскрывает карты: “Вы понимаете по тому, как я говорю, что я не винный эксперт, я не знаток вина. Я просто его пью. Мне самому рассказывают про вино! Я не заканчивал школ сомелье. Мне нравится продавать нашей вина, проводить неделю в месяц в поездках. А остальное время я на виноградниках, так я больше расслабляюсь. Вот и к тебе мой главный вопрос — получаешь ли ты удовольствие от вина?”
“У меня много друзей в России, но я никак не найду нормального дистрибутора”, — говорит Федерико, беря меня, в конце концов, за пуговицу. “У нас тут 10 га трюфельного леса, а вы всё не идёте и не идёте”. Ну что, поможем Федерико и папе Армандо? ;-)
