На этикеточке этого вина значится: Yaiyla (название производителя, попробуй, выговори), Reserve (намек на что-то особенное), Cabernet Sauvignon, Merlot (сорта винограда), Natural Yeast (дикие дрожжи). В противовес этому, количество алкоголя указано словами «об», и рекомендация декантировать почему-то тоже приведена по-русски. Читающий этикетку, очевидно, знает любые английские слова, кроме слов о декантации.
Глядя на большинство вин, сделанных в расчете на русскоязычную аудиторию, берёт грусть. А то и злость. Вино здесь — не для людей, а для понтов. Не будем рассказывать друг другу байки об экспортном потенциале продукта, сделанного на “этих ваших территориях” (я даже умолчу о санкционных крымских реалиях, эти вина сегодня нельзя вывезти практически никуда, кроме как в Иран). Пошто, спрашивается, лепят виноделы англоязычные названия на свои бутылки? Понятно, пошто: у нас ведь в русском языке нет ни благозвучия, ни богатства, ни истории, ни душевности. Нету, и всё тут. В их мирке “valley”, уж конечно, лучше звучит, чем “долина”. Или английский на этикетке — это эволюция понятия “элитности” 90-х: ведь просто “породистых щенков” не бывает, нужны именно “элитные породистые”?
Прежде, чем мы всё же прочитаем по-русски название винодельни Yaiyla, давай устроим прелюдию. Потому что иначе не интересно. Ведь на некоторых винах, как во время столкновения двух галактик, можно наблюдать застывшую борьбу разума и кретинизма. “НаследиE” от Раевского — это очень круто, потому что в слово умело впихано английское HeritagE. Вы, конечно, умно всё оформили, только забыли, что людям на “херитидж”, простите, положить. А вино вы делаете, наверное, для них, для людей. Приятно, однако, что в другое вино —“Ренессанс” — впихивать ничего не стали. Добро иногда побеждает. На вине Genesis, однако, снова сорвались, тут можно, однако, посоветовать поставить Фила Коллинза на этикетку — лучше пойдет у фанатов. Непонятно, чем плохи слова “Генезис”, “Творение” и “Рождение”.
А как тебе “Совиньон Блан” от “Gunko Winery”? То есть, “Гунько” по-русски звучит отстойно, а сочетать английский и русский на одной этикетке — это комильфо! И главное, всем всё понятно. “Chardonnay Sort” от Кубань-Вино — еще одно творение “мастеров” языка. Великий Паша Швец отказывается писаться по-русски — неизвестно, что там жмёт и куда. И почему Repin, а не Репин?
И всё же есть, есть Русский Язык в названиях наших, так сказать, вин (кстати, не знаю, как с этим ситуация в Украине, есть ли там что-то на украинском написанное). Заметьте, скажем, сколько виноделен со словом “гай” — Гостагай, Гай-Кодзор, вот тема жеж, сразу чувствуется родное! Какой Gai может с этим сравниться? А, тем более, guy? Зачем бояться родного языка? Вино “Аза” от хозяйства Собер Баш? Сколько в этом загадки, сколько тягучей лермонтовской похоти! А Собер Баш — это от слова sober (трезвый)? Тогда совсем красиво!
Ох уж это слово “Тамань”. Не нравится оно русскоговорящим виноделам. Кошмарное слово, лучше уж написать Tamagne, да? “Тамагне”, оно и в Африке “Тамагне”.
В Поместье Сикоры начали неплохо с “Семейным резервом”, но почему уж не написать русское “запас”, а не английское “резерв”? Сложно, страшно? Мы подержим за ручку! И зачем Sikory на этикетке? Ладно хоть не Semigorye, ведь могли бы и так изголиться. Ещё одни герои — Вилла Романов. Втоптать в грязь такое древнее имя нам как два пальца — даже шмурдяк лить необязательно, достаточно просто написать на этикетке Meotida Pinot Noir Golubitskaya Strelka. “Идите вы лесом, граждане-русскоговорящие”, — говорят нам авторы проекта с большим рекламным бюджетом. Нам не нужны родные, свои покупатели, нам нужны понты и чуждый язык любой ценой.
Любит английский и олигархически ваша “Дивноморка”, ну а чего бы и нет: Muskat Ottonel, Grand Rose, гордые надписи про The Black Sea на этикетке. Когда вина делается не для людей, это видно, несмотря на усилия виноделов. Pinot Gris Unplugged от ESSE? Не смешите, ради Бога. Давай вместе будем учить русский, а? Почему русский язык у нас — только для масс-маркета “Красное Сухое Сатера” за 300 рублей на полке? Вы, как бы помягче, совсем того? Какой вам, нах, ан-плаггд? Кого здесь и от какой матрицы нужно отключать? Тяжелые бутылки Kacha Valley когда-то были свежи, но что-то куда-то ушло и улетучилось. Да и “CHRD” уже не тот.
“Юбилейная” — ещё одни гиганты российского маркетинга, рассчитанного на знатоков английского. “Селект Голубок”, “Премиум Каберне Совиньон” и особенно (!) “Премиум Elegance Алиготе” за 290 на полке. Чем ниже цена, тем больше надо рождать «креатива». Ведь народ, который берёт за 290, к этому так тянется.
Я смотрю на бутылку Yaiyla с “дикими дрожжами”. И вот я думаю — не особо я верю, что там есть хоть одна дикая дрожжЬ, пока на этикетке красиво обозначена капитуляция перед русским языком. И ведь “Яйла” (как оно и должно произноситься) — это так по-русски! “Качество и самобытность – наши основные принципы, которыми мы руководствуемся на всех этапах создания вина от выбора винограда и оборудования до этикеток и продвижения”. Занавес.
Но есть и другая мысль. А, может, английские названия нужны, чтобы оправдать ввезенный виноматериал? Потому что отчитываться “перед ГОСДЕПом” (хах!) надо по-английски? А, может быть, это такой совестливый намек выбирающему вино — это не для тебя, это — иностранное, это — не родное? “Берегитесь меня!” Caution, мол! Как тебе такая мысль?
Мысль эта, к сожалению, не верна. “К сожалению” — потому, что все эти названия нужны только потому, что винодельнями рулят люди не слишком далёкие. Рулят бизнесмены-неудачники. Рулят жены олигархов. Рулят те, кто про “элитных щенков”. Люди, которые считают, что такие названия помогут продать любую дрянь.
Винодел, не обижайся. Наверное, это всё придумал не ты, а “отдел маркетинга” или “та дура”-родственница владельца. Но ведь это твоё вино. Твоё.
Так вот, винодел!
Дай нам русское Ё, дай Й, дай твердый, мать твою, знак, дай хотя бы мягкий, если проблемы с твёрдым! Поможем, купим, выпьем! “Усадьба Маркотх”? Это звучит гордо! “Сары Пандас”? Дай обниму, Захарьин! Конечно же “Саук Дере Ледяное”, а никакой не Айсвайн.
А “айсвайном” пусть давятся любители кленового сиропа. Им, в конце концов, не привыкать.
