Если оставить за скобками всю ту чушь, которую обычно читаешь в описании винных хозяйств (“мы заботимся о природе, истории и терруаре, а ещё у нас тут солнечные батареи!”), останется самое главное — “качество” людей, качество вин и наследие (модное нынче слово “херитидж”). Но-но, пардоньте! В случае с Decugnano dei Barbi есть ещё и качество собак, потому что ослепительно-рыжий Том, который ярким пятном мечется среди лоз, делает на районе немало погоды.
Том или не Том, а я здороваюсь с Клаудио, колоритным отцом Энцо Барби, который больше походит на персонажа ковбойского фильма — кожа, шляпа, сигара в морщинистой руке — нежели на винодела с историей. Меня ещё и в родительских планах не было, а Клаудио, сам сын ломбардийского виноторговца, уже заехал в этот уголок Умбрии и остался в таком восторге от места, где виноград выращивали с XIII века, что уломал отца купить земельный участок под загадочным названием Decugnano. Фамилия Клаудио была Барби, а потому он, недолго думая, приписал “dei Barbi”.
“Тебе обязательно надо посмотреть наш погреб” — говорит мне Энцо, пока мы с Рыжим пылим по каменистой дороге, пролегающей среди виноградников. “Там как раз происходит очень важная упаковка бутылок в картон”. Он как будто знает, что за качественный юмор я напишу похвальбу даже винодельне, штампующей тетрапаки.
Шаблями по сусалам
Энцо говорит, что история названия Decugnano (произносится как “декуньяно”, если что) — это тайна за семью печатями. Смысл этой фразы в том, что никто ничего про него не знает — ни кто это, ни что это. Первое упоминание этого имени относится к 1212 году: чуть позже, чем первое упоминание о Москве. Это, впрочем, ни фига не проливает света на его смысл. В общем, уже тогда в Декуньяно делалось вино для духовенства Орвието, духовенство было не прочь выпить нормального вина и провести вечерок на хуторе.
Мы возвращаемся к уютному дому, расположенному на весёлой зеленом лужайке перед среди виноградников, и Энцо сабрирует игристое вино “по классике” под мой плач “Опять сабраж?!”. Небольшая ремарка — семья Барби была первой, кто сделал в Умбрии игристое по классике.
Вторая ремарка — семья Барби была первой, кто сделал в Умбрии сладкое вино из ботритизированного винограда. Чего там, в Италии регион Орвието — единственное место, где благородная плесень нарождается сама, без твоей и моей помощи (так мне сказали!).
Millesimato 2010 — это ассамбляж шардоне и пино нуара в лучших шампанских традициях — с двумя граммами сахара на литр, выдержкой на осадке и отсутствием дозажа. Пока Энцо расправляется с закуской и битым стеклом от сабрированной бутылки, я смотрю на Тома сквозь бокал с отличным перляжем — вино, приятно пахнущее свежестью и теплым итальянским хлебушком, сразу окрашивается в цвета rose. Том, равнодушный к игристому “по классике”, чешет себя за ухом.
Взяв бокал, Энцо говорит: “Отец был так вдохновлен винами Шабли, что в начале 80-х высадил тут шардоне. Он ездил туда не один раз и в итоге просто “достал” моего деда — тот купил ему землю и отдал “играться”. В то время земля была очень дешевой, а у отца были друзья в Орвието, которые сказали ему, что продаётся любопытный клок земли. Место было заброшенное, но, приехав сюда засморкнуть, отец увидел в почве остатки раковин и выпал в осадок”. Опять Шабли? “Ну да. Так Decugnano dei Barbi и родилось”.
Клаудио Барби
Пока я сижу и накатываю, чтобы соответствовать названию блога, из дверей дома вдруг материализуется отец Энцо — Клаудио Барби. Он одет не хуже, чем классические персонажи Серджио Леоне: я бы принял его скорее за ковбоя, чем за винодела. В дополнение к образу, с видимым усилием сев на стул, Клаудио достает из кармана сигару и начинает медленно разжигаться. Как утверждает Энцо, Клаудио так и не перестал делать вино, хотя формально бразды правления и передал.
Пользуясь таким случаем, я киваю Энцо — сейчас вопросы я буду задавать Клаудио, а ты, типа, переводи давай. Энцо со смехом соглашается. Я спрашиваю у Клаудио, поменялся ли стиль его вин за последние десять лет. “Больше всего он меняется в красных винах”, — говорит тот, помолчав. “Лет 15 назад мы делали вина с очень долгой выдержкой на мезге, мы делали “большие” вина, которым нужно было 4-5 лет только чтобы стать употребимыми. Сегодня вина менее агрессивные, с большим уклоном в сторону фруктовости”. Голос его низок и хрипл.
Мы пробуем главное вино хозяйства — классический бленд Orvieto Classico Superiore “Il Bianco” 2014 — из грекетто, верментино, шардоне и проканико, выдержанных в стали и чуть усложненных ферментацией 10% бленда в барриках. Бокал искрится на ярком солнце. При двух граммах сахара на литр, что обычно зовётся по-русски bone-dry, вино выдаёт в нос красивую сладковатую нотку, типичные, как выясняется, для Orvieto тона цитрусовых и антоновки и х.з. чего ещё, но только приятного. “Мы хотим делать вина, которые хорошо пьются”, — удивляет меня Энцо. “Да, мы можем делать большие, мощные вина, которые получат высокие баллы, но пить их будет непросто”. Философия Энцо мне очень близка — ждать еще 20 лет при среднем времени жизни российского мужчины мне не улыбается.
Первое вино Designano dei Barbi: 1978
Виноградники: 32 га
Объем производства: 140 000 бут в год
Главные вина: Il Bianco Oriveto Classico Superiore, Maris (шардоне), Decugnano Brut, Il Rosso, Pouriturre Noble, Villa Barbi Bianco, Villa Barbi Rosso
“Орвието Controlato”
К сожалению, бренд умбрийского Orvieto так же недооценен как, например, верначча в Сан-Джиниьяно. И тут, и там делают отличные породистые белые вина из совершенно разных сортов, но с тем же немалым потенциалом. И если Сан-Джиминьяно — бастион моносорта-верначчи, то Орвието смещает фокус на бленды с использованием как местных, так и международных сортов, у каждого их них свой путь к звёздам — и путь тернистый.
Об этом же говорит мне Энцо Барби: “Исторически вина из Орвието уходили балкон в Тоскану и разливались там”. Осознание своего пути стало приходить к виноделам Орвието 70-80-х.
В моём бокале — супер-умбрийское ”Maris” Umbria Bianco IGT 2014 , естественно, мечта Клаудио Барби: вино из шардоне с почв, которые миллионы лет назад были морем. Лучше бы, конечно, на виноградниках были сами устрицы, а не их пустые раковины. Минеральное, цитрусовое, яркое шардоне, частично ферментированное в барриках, отлично идёт с приготовленной здесь же курицей по-орвиетански (Pollo All’Orvietana). Как выясняется, Алла тут совсем ни при делах.
Как часто бывает в Италии, умбрийское орвието делится на два региональных аппелласьона — обычное Orvieto и Orvieto Classico. Топовые производители “стараются” держаться классической зоны, но такого антагонизма, как с Chianti Classico, тут, наверное, не наблюдается. Вариант с добавлением слова Superiore предполагает меньшую урожайность, как следствие, большее содержание алкоголя (ну и сложность, конечно, иначе зачем всё это?).
Главные сорта Orvieto:
- треббьяно (проканико)
- грекетто
- верделло
- друппеджио
- мальвазия
- канайоло бьянко
Пока Энцо наливает главное красное вино хозяйства — ”Il Rosso” Umbria Rosso IGT 2014, он успевает рассказать мне немного об истории региона. Оказывается, в 70-80-х Орвието было топовым белом вином Италии: вот почему сюда пришли большие бренды вроде Антинори и Руффино. Вино делалось кооперативами и продавалось этим большим хозяйствам. Печально, но вскоре имя Orvieto стали просто использовать, вместо того чтобы инвестировать в территории. “Имидж региона постепенно сходил на нет”, — говорит он.
Утирая слезы, я пробую Il Rosso, которое традиционно делается с очень аккуратным отношением к дубу — лишь треть вина выдерживается в барриках в течение года, этого, считают Барби, вполне достаточно. Сира, санджовезе и монтепульчано ведут себя прилично и на корточках пивас не пьют — вино полно впечатлений от прогулки в хвойном лесу после дождя. Мощно и ярко. Да, я тоже ничего не понял из этого описания, но таков уж жанр!
Мне жалко бросать Тома, с которым я на этом винограднике сроднился. Чтобы скрасить расставание я требую налить мне “ботритиса” Pourriture и дать пять бесплатных ночей, как я часто делаю по завершении посещения. Ночей, как обычно, не дают. С ботритисом проще — на свет появляется золотистая бутылочка “ноль-пять”. В ней — надежды и чаяния Барби-старшего. Я делаю глоток. “Что для вас хорошее вино?”, — спрашиваю я старика. “То, которое тебе хочется проглотить”, — отвечает Клаудио, шевеля бровями. Я жму морщинистую руку и проваливаю к чертям собачьим дальше, по умбрийским покатым холмам.
