“Собирать ещё не пора?” — спросил я Альберто помахав рукой в сторону виноградников, на которых пока не пахнет ни ягодами, ни цветами. Альберто всплескивает руками. “Урожай? Так он же осенью!” “А ускориться никак не можете?”, — продолжаю я нагнетать саспенс. Глядя на мученические глаза мистера Руджери, винодела в хрен-знает-каком колене, я сжаливаюсь и даю отбой: “Да расслабься, шучу!”. Все дружно выдыхают. Мы въезжаем на холм Картицце и у меня ожидаемо захватывает дух.
Видимо, от фамилии “Руджери” в аппелласьоне Conegliano-Valdobbiadene DOCG никуда не деться — она одна из самых распространенных на районе — только вот эта конкретная семья Руджери не имеет никакого отношения к крупному и известному в России производителю просекко. Они делают своё, домашнее, под названьем Le Colture, со вздыбленными лошадьми на этикетке. Чтобы было понятнее — когда логотип Феррари начинает двоиться от количества выпитого, то как раз получается их лого.
Виноградом в семье Руджери стали заниматься с XVI века, это было очень давно, а современная история отсчитывается с 1983-го, когда братья Чезаре и Ренато Руджери перешли на “игристую” сторону. Сегодня Чезаре, его жена Бьянка и трое их детей — Вероника, Сильвия и Альберто — управляют всей фазендой, с холопами и всякими иными. Локейшн выбран отличный — деревушка Санто Стефано лежит прямо у подножья холма Картицце, ну что тут попишешь, повезло.
На этом районе я, собственно, уже бывал — и не раз — но с семьей Руджери впервые. Каждый раз, когда я поднимаюсь на холм, с которого делается просекко, которое, как минимум, в два раза дороже обычного DOCG, у меня замирает сердце. Да нет, не потому что оно дороже, а потому что виды тут и правда созданы для того чтобы пить, стоя на возвышении и хозяйски поглядывая вокруг. Будешь ты на этом холме днём, ночью, летом или поздней осенью — всегда будет в кайф.
В этом случае меня подкупает ещё один фактор — Le Colture, в отличие от большинства просекко, к которому мы привыкли, делается со своих 35 гектаров виноградников. По местным меркам они — малявки, капля в море просекко, но капля очень приятная. В мире просекко-гигантов они не покупают ни ягодки, ни бутылки с чужим вином. С одной стороны, я никогда не думал, что это прямо настолько важно, а с другой — всё равно приятно. Чем больше внимания ты уделяешь своим лозам, тем лучше у тебя вино, вот тут, я думаю, доказывать никому ничего не нужно. М?
ПроКартиццо с ветерком
Возьми хоть этот холм — тут у семьи меньше гектара, но трясутся над ним, как над не знаю, чем. Само вино — классика жанра от небольшого производителя. 23 грамма сахара на литр, только глера, пышное и богатое, как платье невесты. Всё-таки Cartizze — это жидкость для особого повода, только для приятного. К нему даже еда не нужна, но если очень уж хочется — весёлая Вероника Руджери рекомендует пармиджано и сладости, хотя я бы лично остановился на сырах, а сладости употребил уже потом, в машине, трясущейся под крутым уклоном по местным холмам.
Забавно, что народ здесь до сих пор не втыкает, откуда пошло имя Cartizze — то ли это gardiz, подложка для подвяливания винограда, то ли цветочек cardus, то ли carro — повозка. Склоняются, вроде, к первому, ибо ягоды в Картицце обычно идут очень зрелые. Сегодня Руджери — одни из 150 виноградарей, у которых есть свой участок на этих шибко ценных 106 га земли. Для посещения обязательно.
Ты чей урожай собираешь?
Вместе с братом и сестрой Альберто и Вероникой Руджери (есть еще одна сестра и родители, это и есть весь семейный подряд), мы сидим с открытой бутылкой и слушаем сверчков, которых не смущает, что солнце вообще даже близко ещё не зашло. Лозы глеры (сорта, из которого делается подавляющее большинство просекко) занимают на холме каждое свободное от деревьев и камней место. Весь труд здесь случается вручную — затащить сюда трактор можно, но в голову это никому не приходит.
В диком порыве задать какой-то заковыристый вопрос и хоть как-то оправдать своё присутствие в данном пространстве (это ж просекко, дети мои!), я интересуюсь, как они отличают свои лозы от соседских — оград-то никаких нет. Вероника рассказывает, что рабочие и правда иногда путаются. “Однажды я потеряла сборщика винограда, звоню ему, спрашиваю, где он. Оказывается, он зашел собирать виноград к соседям. Хорошо, что они не заметили”. А я давно думал о том, почему бы не помогать соседям собирать виноград. Особенно на холме Каритцце.
Rive: просекко с терруаром
Если ты думаешь, что мир просекко остаётся в стороне от установки на терруарность, ты просто не в курсе. Просекко, на этикетке которых есть указание на Rive + название субзоны (скажем, Rive di Santo Stefano), делаются только с холмов (1), делаются только вручную (2), являются только винтажными (3), могут быть только Spumante (4), должны делать с урожайность, меньшей, чем в Superiore (5) и, немаловажно, должны происходить из одного конкретного места (6).
Болтая ногами, я пробую Gerardo Rive di Santo Stefano Brut 2015, названное в честь дедушки Джерардо. Дедушка мог бы гордиться — при сахаре 6 грамм на литр, этот брют (говорить dry здесь нельзя, потому что категория dry в просекко зарезервирована под вина с куда более высоким сахаром) делается с самых старых лоз хозяйства и этому вину суждено стать моим любимым. Оно не лажает во рту, нравится цитрусовыми и приятной многоуровневой структурой, которой от просекко обычно не ждёшь. Пытливому уму пора забыть что есть слово “просекко” как отражение недорогого игристого по бокалам. Свежий хлеб и яркая кислотность, цельность и клёвые пузыри в количестве 6000 бутылок в год просто так не отпускают.
Примечательно, что для Rive определены не только коммуны (их 12), но и виноградники в пределах этих коммун (Arfanta, Bagnolo, Barbisano, Bigolino, Campea, Carpesica, Col San Martino, Colbertaldo, Colfosco, Collalto, Combai, Corbanese, Cozzuolo, Farrò, Formeniga, Guia, Manzana, Ogliano, Premaor, Resera, Rolle, Rua, San Giovanni, San Michele, San Pietro di Barbozza, San Vito, Santa Maria, Santo Stefano, Scomigo, Solighetto, Soligo). А вот ещё пример — винодельня Le Colture финачит Rive из Santo Stefano, где и находится сама винодельня и это расположение настолько близко к знаменитому холму Cartizze, что частично захватывает его виноградники.
Достойная линейка
Альберто и Вероника с умилением смотрят, как я поглощаю бутер с прошутто — а я просто голодный с самолёта, вот и всё. Вокруг продолжают раздирать душу сверчки, а в бокале запотевают три просекко подряд, классика жанра в исполнении семейного хозяйства. Все они носят фантазийные названия, которые, впрочем, отправляют меня куда-то к фильму “Лабиринты Фавна”, уж не знаю, почему. Fagher Brut 2016, который делается с добавлением к глере 10% шардоне — свежее, легкое, с привкусом экзотики, проскакивает внутрь, не требует раздумий и делается в количество 120 тысяч бутылок в год, значительная часть производства Le Colture. Чуть более сладкое (14 грамм/л) Pianer Extra Dry 2016 — приятное, легкое вино, хорошо идущее на итальянском рынке и это скорее то, что пипл ждет от просекко — ненапряжно, с приятной кислотностью и крайне аперитивно.
Андреас Ларссон утверждает, что Cruner Dry NV — это “приятный стиль, определенная долгота и устойчивость”. Я за него рад, потому что согласен с Ларссоном — Cruner, который делается только с лоз Вальдоббьядене, растущих на песчано-глиняных почвах, обладает более широкой душой, почти как российская таможеница в Шереметьево, улыбкой встречающая тебя на Родине в 6 утра. Чуть сладковато (18 грамм), маслянисто, интенсивно по фрукту и ярко-насыщенно.
Под воздействием просекко я начинаю задавать страшные вопросы. Альберто Руджери терпеливо объясняет: история просекко полна драматичности — когда после Второй Мировой на обычных крестьян свалилось невиданное богатство в виде метода Шарма и сорта винограда глера, который для этого метода подходил идеально, у них частично снесло башню. Многие поддались влиянию денег и ринулись делать объемы. Другие, как Le Colture, предпочли остаться “при своих”. Просекко более высокого уровня, производимое с холмистых виноградников (DOCG статус), тоже стало наращивать объемы, в основном, за счет добавления виноградников в зоне Конельяно — глеры там раньше почти и не было, а делали белые и красные вина под аппелласьоном Colli di Conegliano (холмы Конельяно), но с успехом игристых, красные и белые сухие оказались никому не нужны. “Просекко — очень известный, но очень молодой аппелласьон”, — говорит Альберто. “Виноделы пока не понимают, что к чему, бизнес слишком накрывает их”. Молодцы, думаю. Семье Руджери удаётся стоять на своём. По крайней мере, пока.
Я требую дОлить Rive di Santi Stefano и тихо сливаюсь гулять на виноградники. И пусть весь мир подождёт.
