Ламберто Фрескобальди нельзя считать русским — ведь он наивно считает, что вино можно оценить, не глотая ни капли. Спросили бы вы у наших, думаю я, но тактично задаю Ламберто совсем другие вопросы. Вдруг нервный?
Я — Ламберто Фрескобальди, президент хозяйства Luce и дома Machesi de’ Frescobaldi. В общем, у меня много ипостасей и дел.
Я бы не решился в двух словах объяснить совсем не разбирающемуся в вине человеку, что такое хозяйство «Луче» Думаю, проще дать ему мохито, и пусть он будет счастлив. Если серьезно, я бы описал Luce, как выражение Монтальчино с точки зрения двух семей: Мондави и Фрескобальди. Хотя Мондави уже не участвуют в процессе производства вин, мы остаемся в теплых дружеских и партнерских отношениях: вот Тим Мондави недавно приезжал в гости. Сейчас я больше работаю с его братом, Майклом. Майкл больше занят нашей дистрибуцией, а это тоже важная часть бизнеса.
Луче делают всего всего четыре человека. Помимо меня этим вином заняты Никколо д’Афлитто (главный винодел группы Frescobaldi), Филиппо Манни и еще один энолог. Первый урожай у нас был в 1993-м, сейчас их уже двадцать, последний выпустили в 2012-м. А виноградники хозяйства — это 75 гектаров.
Что концептуально изменилось за эти 20 лет? Ну, конечно, есть технические изменения на винодельне и на виноградниках: сортировочный стол, дистеммеры, бочки; мы увеличили выдержку, пересаживаем виноградники. По стилистике вина мы вполне довольны изначальной концепцией сортового состава (санджовезе и мерло), санджовезе себя отлично чувствует, да и мерло в Мотальчино дает хорошие результаты.
Мерло, санджовезе — да. Откровенно говоря, я никогда не говорю о «супертоскане», этой категории в Италии не существует официально, имя пришло с подачи американцев. Супертоскана — это вина, в состав которых часто входят каберне, мерло и другие сорта, и обычно их качество находится на очень высоком уровне. Я думаю, что эта группа вин сделала Тоскане огромную услугу в смысле увеличения качества вин. Иногда говорят, что супертоскана угасает, но это не так. Совсем нет! Категория всё еще очень сильна и продолжает расти.
Не сказал бы, что работа в этой категории вин дает виноделу преимущества. Когда вы продаете бутылку Брунелло ди Монтальчино, у вас есть своего рода парашют — известное имя региона. И люди, в целом, чувствуют и знают его качество и чего ожидать. С супертосканой (точнее, категорией IGT) дело обстоит по-другому. Ты выпрыгиваешь из самолета без всего. Ты стремительно несёшься вниз к земле, и если рынку твое вино нравится, то он подкладывает тебе небольшой батут.
Если рынку твое вино не нравится, ты разобьешься насмерть. Это и есть супертоскана
Сейчас на рынке много IGT, которые чувствуют себя очень хорошо, а есть те, кто чувствует себя плохо. Куда безопаснее делать Chianti Classico, Brunello di Montalcino или что-то еще, потому что это дает некие гарантии успеха. Если людям не нравится твое Брунелло, то «приземления» будут всё более жёсткими, со временем. Вообще-то в Тоскане есть ряд виноделен, которые в последнее время были выставлены на продажу.
Раньше на этикетке были имена Фрескобальди и Мондави. В 2002-м это сотрудничество прекратилось, и мы оказались перед выбором — «вырезать» ли имя Мондави и оставлять ли только Фрескобальди. Сама дилемма нас расстраивала, потому что все задумывалось как партнерство, и Luce не было ещё одним вином семьи Фрескобальди, чем-то особенным. А тут получалось, что теперь это ещё одно вино семьи. Поэтому мы решили — давайте просто уберем имя. Пусть Луче будет просто Луче. И это сработало.
Считать, что супертоскану пьют богатые глупцы — это не очень хороший подход к людям. Вы можете кого-то обмануть один раз, два. Если богатый глупец покупает себе Ferrari, а Ferrari потом ломается один раз, два раза, три — будет ли он покупать её снова, будет ли настолько глуп? Он попросту переключится на, скажем, Lamborghini. И если ему не понравится Ламборгини, может уже тогда он купит жигули или что-то в этом роде (смеется). Я не думаю, что люди настолько глупы. Смотрите, несколько лет назад в Тоскане было множество русских, их было легко опознать, они были заметны. Но теперь их почти не видно. Они уехали? Нет! Они стали несколько более уважительными к местным правилам и нормам. Поэтому я совсем не согласен с тем, что люди богаты и глупы. Со временем знания приходят даже к тем, кто только что стал богат. А предложение на рынке настолько велико, что им есть, из чего выбирать, если что-то не нравится. Если кто-то говорит вам такое, то скорее всего потому что он не может объяснить клиентам, что в мире есть и другие вина, а значит, этот человек не особо хорошо делает свою работу.
Сложно ли понять Luce? Я бы сказал, что легче, чем Бургундию. Оно более открытое, хотя санджовезе — не самый простой сорт. В конце концов, сколько можно пить Брунелло, можно иногда переключиться и на что-то попроще.
Бардолино? А почему бы и нет? Вот я люблю мотобайкинг. Если вы мне дадите мотоцикл Валентино Росси, я не смогу с ним управиться, это точно. Мне нравится управлять куда более простым байком. Вот если я буду тренироваться, то смогу. Я к тому, что можно дать попробовать Petrus человеку неразбирающемуся. Он посмотрит на цену, и ему покажется верхом идиотизма сказать, что вино ему не понравилось.
Я-то? Я родился практически на винодельне, и бегал с другом пить вино, когда мне было лет шесть: нам нравился кисловатый вкус, а ещё мы сразу чувствовали себя взрослыми. Учась в США, начал работать в винном магазине, а его владелец каждую неделю делал дегустации для персонала. Именно там я начал узнавать что-то про вино. Я попробовал множество вин: от Margaux, до Аргентины, Грузии, Калифорнии. Была середина 80-х. И мне очень понравилось чувство того, что ты открываешь окна знаний, я помню первые дегустации, опыта было мало, я даже не знал, что не стоит всё глотать. Каждый раз я почти напивался, но потом я понял, что когда ты вино выплевываешь, ты вообще-то понимаешь даже больше, чем когда пьёшь.
Да, вообще не надо! Конечно, так не получается в реальной жизни, и всё равно чуть-чуть, да проглотишь. Но наши рецепторы — они ведь не в желудке, они во рту. Есть, конечно, и ретроназальные ощущения, но даже ради них вино глотать не нужно.
Как итальянцам удается оставаться в форме после столького выпитого? Ну, во-первых, мы пьем сухие вина, они отличаются по воздействию от сладких. Сахар — он как катализатор, ускоряет процесс всасывания алкоголя. Со сладкими винами у вас на следующий день будет беда с головой, сухие же вина в этом смысле куда безопаснее. Да, мы пьём достаточно много, но делаем это маленькими глотками и всегда запиваем большим количеством воды.
Мне всегда нравилась винная «идея». Уже с 13 лет я хотел изучать сельское хозяйство. Мне вообще повезло, что я вырос в сельской местности, рядом с людьми и вином, с работниками, со многими из которых мы стали друзьями. Ведь работать на винодельне — непросто и часто некомфортно: холодно, ветрено, дождливо, жарко. Собирать виноград крайне сложно, это большая нагрузка на спину, ты потеешь, становишься липким, а вокруг летают осы. У нас вот с вами романтическое представление об этом, но это тяжелый труд. Со временем начинаешь понимать и ценить людей, которые настолько этим проникнуты, и умеют все это делать, потому что одной увлеченности маловато.
Пока что Luce делается в том же здании, что и Castelgiocondo, но с 2016-го будет свое собственное здание, и команда, думаю, будет чувствовать себя более свободно, потому что сейчас есть некоторая конкуренция между командами за ресурсы.
Нет, я уважаю Антинори, а не ненавижу. Моя жена иногда удивляется: ты, мол, никогда не ревнуешь. А я считаю, что ревность — это что-то негативное. Я наблюдаю за конкурентами, но я не завидую их успехам и никогда не стану их проклинать. Да и вообще, когда ты единственный, кто делает хороший продукт, это плохо. С конкуренцией легче становится всем.
