Если подустал от сырых Мозельских склонов, круто уходящих в холодную реку, а твои стихии — огонь и воздух, жариться тебе в Приорате. Чтобы додуматься до этого не надо быть ни эзотериком, ни, тем более, алхимиком. Божественное вмешательство в Приорат чувствуется на каждом шагу — от видимо пустынной, виляющей выпуклыми изгибами дороги, от которой вестибулярный аппарат протестующе негодует, до старейшей винодельни региона, название которой намекает на ангелов, неловко карабкающихся по лестнице в небо. А то и наоборот, спускающихся.
«Главная цель и наука наша: в тиши уединения искать Бога» (из правил картезианцев)
Тот пастух, которому (по официальной легенде Приората) приснился в XII веке нездоровый сон, так и не понял: зачем им, крылатым, понадобилась лестница, чтобы залезать на небо? Весь в слезах и губной помаде и, очевидно, чтобы совсем не соскочить с катушек, пастух упал в ноги бродившим по району четверым монахам-картезианцам: ребятушки, родные, выручайте! Ребятушки, коих из покоренных им же шартрёзских гор Прованса “выписал” сюда местный правитель — король арагонский и граф барселонский Альфонсо II Целомудренный, чтобы выдворить из Приората сарацин, думали недолго: забодавшись избивать ноги в кровь в поисках идеального места для нового монашеского хостела, ударили с пастухом по рукам — раз ты тут такой весь нуждающийся. Так и появилась в Приорате цитадель света и причал нездорового монашеского аскетизма, картезианский монастырь “Божья лестница” (Cartoixa d’Escaladei) он же с русским прононсом “Картойша д’Эскаладей”.
Рикард Рофес, мой наставник по погружению в мир приоратских баек, однако, скептичен:“Наверняка враки все эти легенды, но что точно — французские монахи принесли в Приорат знания о вине”.
Stat crux dum volvitur orbis — “крест стоит, пока вращается мир”: так принято приветствовать друг друга у картезианцев, ну а мы с Рикардом, который собирает в Scala Dei свой 11-й урожай, решаем совершить обряд попроще: для начала, забравшись на высоту 400 метров, пройтись по историческим высадкам одного из двух местных флагманских сортов — кариньены. Рикард кивает на переднее сидение замызганного драндулета-пикапа, и мы выдвигаемся с горячим ветерком, который задувает в окна с горы Монсант, весело насвистывая тайные заповеди картезианцев. Сегодня Приорат — это около 2000 га виноградников и 106 виноделен.
Дорога уже и не дорога вовсе — мы давно съехали с извилистого шоссе, огибающего вызывающе голливудские выступы и теперь пылим по гравийке, где, то там то тут, встречаются камни величиной с голову десятилетнего ребёнка (я мерил). Через 20 минут я не выдерживаю: “Рофес, а за каким чертом монахи забирались в такую глушь?”. Ведя SUV одной рукой, Рикард удивленно оглядывает меня, в уме ль: “У них же не было ни интернета, ни телевизора, так что времени было, хоть отбавляй. да и тебе только кажется, что мы так далеко от цивилизации — поселения тут находились не более 5-6 километров друг от друга”. О такой цивилизации можно только мечтать, думаю я, разглядывая бугрящиеся вокруг пустынные горы.
Coste — местное словечко, им в Приорате обозначают крутой холм
Однако, зажравшихся в своей власти и землях монахов вскоре всерьёз подвинули: декретом некоего деятеля Хуана Альвареса Мендисабаля 1835 года земли у монастыря “отжали” в пользу государства (первая попытка была в 1820-м) — не фиг, мол, церкви, замахиваться на весь Приорат (ирония в том, что даже своим именем Приорат обязан монашескому ордену). Именно так реликвия 12 века попала в руки вполне установленных частных лиц, четырех (очевидно) отнюдь не бедных семей Барселоны. Решив сохранить монашеские наделы, семьи под общим корпоративным клеймом Union de Scala Dei продолжили делать вино с монашеских соток, коих здесь в то время было куда больше, чем сегодня.
“В 1870-х они уже участвовали своими винами в выставках в Париже и Барселоне. Потом наступил трындец — филлосксера и гражданская война в Испании. Компания исчезла”, — рассказывает Рикард, выворачивая машину на опасный уклон, усаженный лозами с висящим на них виноградом. Мы на высоте 400 метров, на одном из виноградников сегодняшней, восстановленной в 1973-м году ровно теми же семьями Scala Dei. Тёплый ветер продувает исторически ценные лозы кариньены. Это винные вехи Испании, и пробовал ты эти вина или нет, не имеет ровно никакого значения.
Братство Кольца
Когда знаменитый промоутер Приората французский дядя Рене Барбье III приехал в регион в 1979-м, Scala Dei уже выпустили винтаж Cartoixa 1974, который и взял Рене “за жабры” — он пустил скупую мужскую слезу и вскоре в Приорате появилась винодельня Clos Mogador. Именно Рене убедил группу известных всему миру товарищей приехать сюда и начать делать вино. “Пришедшие сюда виноделы по-настоящему нанесли Приорат на винную карту”, — говорит Рикард. “Среди них и Рене, и Альваро Паласиос, и Жозеп Луис Перес (папа Сары Перес), и другие.
Кратно о Scala Dei
Регион: Приорат
Год начала производства вина: 1263
Собственные виноградники: около 70 гектаров (+ покупают с 20 га)
Сорта: гарнача (90%), кариньена, каберне совиньон, сира
Винодел: Рикард Рофес
Владельцы: частные инвесторы и Codorníu (25%)
“В 80-х Приорат был самым бедным регионом Каталонии, здесь было не более 700 гектаров виноградников. Короче, это вообще был не бизнес, да и цены были ниже плинтуса. Вина были мощны по алкоголю и очень насыщены, их часто использовали чтобы “укрепить” более слабых духом северных собратьев”. Scala Dei были первыми, кто бутилировал вина Приората в аппелласьоне, формально существовавшем аж с 1954-го, о чём не стесняются писать на каждой своей этикетке.
Кариньян
Мы высаживаемся на терруар. Моя нога впервые в жизни становится на coste — местное словечко, которым здесь обозначают крутой холм, ударение, кстати, на второй слог: кос-тЭ. Запомни его, оно часто встречается на этикетка во множественном числе. Ощущение от “костэ” — из приятных. “Это что-то типа французского Coteau”, — поясняет Рикард. Вокруг расположились высаженные на приличном расстоянии друг от друга лозы кариньены, гордо, как оловянные солдатики, стоящие на сланцевых, легко крошащихся в руках почвах. По толщине лоз никогда не догадаешься, что им под 90 лет — впрочем я уже встречал этому рациональное объяснение: толщина лозы зависит от многих факторов, помимо, собственно её возраста, так что обмануться — это, как говорится, как два пальца. Кариньена с этого виноградника идёт непосредственно в топовые вино хозяйства, легендарное “Картойша” — Cartoixa — бленд гарначи (75%) и кариньены.
Старые лозы выдают Рикарду не более килограмма винограда, ну он чего, он довольный. Ирригацией вокруг не пахнет: “старым солдатам, не знающим слов любви” 400 миллиметров в год вполне хватает; спасают и глубокие корни, спокойно пробивающие себе путь к воде через ломкие породы. Надо сказать, что эти самые породы не производят такого впечатления, как ослепительно-белый щебень в Шабли или черный, дырчатый, как пористый шоколадный батончик Cadbury, базальт Этны. “Это старый способ высадки”, — добавляет Рикард, прежде чем мы выдвигаемся на другую сторону долины, к подножию величественных гор и тому самому монастырю, который семьи в 1998-м заботливо передали в аренду государству аж на 100 лет. “Веками тут не было машин, не было террас, высаживали прям на холмах”.
Внутренний конфликт
Cellers de Scala Dei сегодня, как и 100 лет назад, владеют 4 семьи. Скажем так, почти четыре — в 2000-м году сюда подключилась предприимчивая Мар Равентос и 25% старейшей винодельни Приората стало принадлежать известному производителю кавы — группе Codorniu — которая имеет эксклюзив по дистрибуции вин хозяйства. Везущий меня на свой самый высокий виноградник Рикард Рофес — не только жнец, но и на губе игрец — помимо обязанностей винодела, он несёт на себе нелегкое бремя по управлению Scala Dei. “Потому у нас управляющий никогда не спорит с главным виноделом”, — усмехается Рикард. “Зато у тебя, наверное, постоянный внутренний конфликт!”, — не теряюсь я. Ржака.
В совет директоров хозяйства, как объясняет мне Рикард, входят 11 человек — по двое из каждой семьи, двое из Кодорню и ещё один — одинокий совладелец, очевидно, для “нечетности”. Всю “ботву” разруливает Рикард. “Вообще-то за время работы ни разу не было такого, чтобы мой план не принимался единогласно”, — утвреждает он. Слушали-постановили, в общем, я за Рикарда рад.
Гарнача
В окна, тем временем, внаглую ломятся оливки, миндаль и виноградные лозы — три местных культуры, от которых не деться никуда. После вялой московской диеты я мог бы продержаться уже и на этом. “У нас тут средиземноморский климат, но мы на возвышении и среди гор, так что он становится более эксремальным, у нас более серьезные зимы и меньше дождей, около 400-450 мм в год”, — утруждает деталями Рикард. А уже хочется попробовать вина, и я вопросительно смотрю на водителя.
Из-под полы магически извлекается Garnatxa: добро пожаловать в Каталонию, fellaz! И нам ещё повезло, что произносится это всё равно как “гарнача”. Базовую гарначу от Scala Dei называть “базовой” не особо поворачивается язык — яркая, чистая, как слеза младенца, но в то же время не попсовая и не утомляющая со второго бокала Carnatxa 2016 легко проливается внутрь, оставляя ощущение счастья и того, что по-настоящему открыть Приорат мне ещё только предстоит.
800 метров Святого Антония
По пути к винограднику St Antoni мы проезжаем сладкое место винного Приората — тот самый монастырь, в котором начинать винная дорога Приората. Тут и по сей день проводят большие дегустации местных вин — власти Приората тоже понимают, что контролировать народ лучше, когда он находится в приятном опьянении. “Я покажу тебе что делает Scala Dei отличной от других виноделен, которые находятся в центре аппелласьона. В отличие от них у нас есть разнообразие типов почв: от красной глины до сланца”. Здесь, на высоте 800 метров, находится любимый виноградник Рикарда — он приезжает сюда помечтать о будущем и поиграть на губной гармошке (тут я наврал).
Раз попробовав “Картойшу”, про сложность которой только что рассказывал Рикард, понимаешь, что не всё то золото, что блестит, равно как не всё то хлам — что нет. “Относительно” ховен (то есть, “молодой”) 2014-й год убивает наповал шелковистыми танинами, шероховатым языком и балансом, в который верится сложнее, чем в чистые помыслы российских виноторговцев. Под такое — читать “Шёлк” Алессандро Баррикко… И вообще!
Недовольный проведенным эффектом Рикард добивает, наливая в бокал фантастического Cartoixa 2007, сделанного с примесью 5% каберне совиньона — большое вино с серьёзным графитовым профилем и широкой душой, впрочем, не оставляющей ощущения простоватого деревенского радушия — вино оказалось комплексным, как устройство шаттла Endeavor. “С таким и в борщ, и в Красную Армию не страшно, ребятушки!”, — говорю я себе, глядя, как Рикард копается в терруаре, чтобы показать мне красную глину, на которой стоит гарнача для этого вина. Ни камней, ни других “ловушек сомелье” не видать, что лишь подчёркивает изначальный тезис — если виноградник не приводит особого визуального воздействия, это не значит, что с него не делается великое вино. Впрочем, окружающие горы как бы говорят: “Парниша, ты сейчас пошутил про отсутствие впечатлений?”. А я да, пошутил.
Относительно 5% каберне в составе Cartoixa 2007, Рикард вещает так: “В 90-х легко было найти приорат и с 60-80% долей международных сортов. А сейчас сложно найти вина даже с 20%: мода на них ушла. Есть понимание что гренаш и кариньена — это то, что получается здесь лучше всего. Если захочешь, можешь и сейчас делать тут каберне совиньон и это будет официально аппелласьон Приорат. Но люди здесь понимают, что на самом деле это не будет Приорат”. С 2011 года международные сорта из топовых вин были безбожно изгнаны.
История Приората за 5 минут
С состраданием глядя в мои округлившиеся от уже употребленного вина, Рикард быстро вводит в курс дела: в 80-х Приорат стал жертвой моды на супер-экстрактивные вина. “У нас большая библиотека старых винтажей. Когда я стал работать здесь в 2007-м, я первым делом сделал вертикальную дегустацию Cartoixa. Вина из 70-х были намного более живыми, чем вина из 80-х. Это была загадка. Мы стали искать ответ, говорить со старыми виноделами, поднимать технологические карты. В ответе за всё была техническая революция и влияние виноделия Бордо. Во-первых, здесь веками винифицировали грозди целиком, а потом вдруг появились гребнеотделители. А ведь гребни дают дополнительные танины. Во-вторых, в прошлом ферментация проходила в каменных или цементных чанах, а в начале 80-х появилась контролируемая ферментация в нержавеющей стали. Это подталкивало виноделов использовать селективные дрожжи, потому что нержавейка дрожжи не удерживает, её моют начисто. Сейчас ты можешь выбрать ароматический профиль с помощью селективных дрожжей, они могут влиять на 20-40% ароматики вина”.
Классификация вин Приората
— Priorat DOQ — базовый аппелласьон
— Vi de Villa — коммунальные вина, 12 субзон
— Vi de Finca — вина с отдельных виноградников с доказанной историей качества
Как ни странно, контролируемая по температуре ферментация может вызывать негативные эмоции. ”Раньше не было температурного контроля, виноделы играли ей, добавляя серу. Когда появился температурный контроль, ты смог жестче контролировать температуру, но, например, если ты делаешь ферментацию при стабильной температуре в 22 градуса, ты извлекаешь больше фруктовых ароматов, но теряешь экстракцию, ты делаешь мягкое вино с тонной ароматов. Если температура выше, вино получается более полнотелое, но теряется часть фруктовых ароматов. Таким образом в прошлом с перепадами температуры, и с натуральными дрожжами, и с целыми гроздями, вино получалось более сложным”, — говорит Рикард.
Четвёртым отличием стало появление в регионе в начале 80-х французских барриков и упор на новый дуб, против практики 70-х выдерживать вино в больших фудрах из каштана. “Французскими бочками ты даешь вину сладковатый характер, больше тоста и ванили, больше копченых ароматов. Вина 70-х было, очевидно, сложнее пить вначале, но старели они гораздо лучше”, — подытожил он. “Наш сегодняшний путь — некоммерческие дрожжи, большие бочки, целые грозди там, где это оправдано”.
Как я понял из моего дня с ангелами, которые любят лазить по лестницам, делать вино в Приорате — одно удовольствие. Проблем — не так уж много, климат не особо влажный, почвы — великолепные, ветер — дует. Оказалось, что самой большой сложностью на сегодняшний день здесь остаются люди, собирающие урожай. Их мало и местное население категорически не хочет выходить “в поля”. Впрочем, эту проблему виноделам приходится решать наравне с бургундцами, у которых масштабы бед точно такие же. На этой ноте я делаю глоток Prior 2015, ещё одного замечательного бленда гренаша и кариньяна, и отправляюсь в аэропорт Барселоны, где меня ждёт Аэрофлот и глубже фруктовое послевкусие длиною в жизнь.
Garnatxa 2016 / Свежо, четко, ярко, разносторонне, нескучно 
Prior 2015 / Еловый лес, глубина, красные фрукты, красота
Prior 2013 / Жевать — не пережевать, округлое, с тонами зеленого перца и пороховой бочки
Cartoixa 2014 / Приятно-шероховатое, шелковые танины, баланс, мягкость, еловая смола 
Cartoixa 2007 / Прямота, графит, широкое, разорвись душа, баланс и шик
