Когда знатным флорентийцам надо рвануть на дачу жарить шашлык, они отправляются к тосканскому побережью, в провинцию Болгери. На деревню к деду. Я флорентийцев не виню — Болгери подкупает кажущейся со стороны простотой и сельскостью: того и гляди из-под ели выползет какой-нибудь упитый Алессандро Антоныч с гранёным стаканом и солёным артишоком на вилочке.
Но под первым впечатлением скрывается нечто иное — низкими голосами ревущие по дорогам последние “бэхи” и “ауди”, непростые, породистые люди, следящие за тобой через заборы сквозь глазки камер видеонаблюдения. На этот раз мы едем мимо Tenuta San Guido с её баснословными поместьями и просторами, мимо Ornellaia, где за пуленепробиваемым стеклом тихо ждёт поступления денег Massetto, мимо Poggio Al Tesoro, куда можно всегда заехать и спросить Марилизу Аллегрини: “А где тут Орнеллайя, не подскажете?”. По живописной дороге ты поднимаешься на небольшие, но важные для Болгери 100 метров над уровнем моря (до которого на машине по оглушающему цикадами пейзажу ехать ровно 20 минут).
На сделанной в 80-х и ставшей теперь исторической фотографии основателя Grattamacco — стоящего за лавкой Пьермарио Мелетти Каваллари — атакуют по бокам Никколо Инчиза делла Роккетта, Лодовико Антинори (слева), Микеле Сатта и Пьеро Антинори (справа). Все они тут родичи: более или менее. Компания подобралась, что надо — эти люди стоят у истоков региона Болгери, каким мы его знаем сегодня. Дорогого, полного лоска и холопов. Брендового, одним словом.
Но не все они такие. С Grattamacco, кажется, всё иначе. В отличие от маркизов и маркиз, которые вовремя подсуетились по поводу имиджа своих “супертоскан”, у синьора Каваллари с киданием понтов, по всей видимости, всегда были проблемы. И это представляет нам с вами гениальные возможности. Я размышляю об этом, сидя в просторной дегустационной комнате, сумасшедшим видом упирающийся в холмистые виноградники. Grattamacco Vermentino 2015 (10 000 бутылок в год), которое мне наливают для “разгона” сенсоров — мягкое, округлое, обтекаемое, немного маслянистое вино с преобладающими в нём экзотическими фруктами и тонами персика. Его зеленоватое тело уже заранее настраивает на мысли о близлежащем море. Хорошо!
Пьермарио Мелетти Каваллари основал Grattamacco в 1977-м. После маркиза Инчизы и его San Guido его хозяйство стало вторым супертосканским. По времени рождения, то есть. Он же — единственный из сегодняшних владельцев супертосканских хозяйств, который стал бывшим — вот уже более 15 лет (с 2002 года) Grattamacco находится во владении брата и сестры Клаудио и Марии Типа. Буржуи из Швейцарии, как выяснилось, являются, помимо этого, владельцами ColleMassari в Монтекукко и чудесного Poggio di Sotto в Монтальчино. Неплохо, в общем, устроились. К вину владельцы, со всей очевидностью, питают настоящую страсть — об этом можно судить по тому факту, что на винодельне я их не увидел. Зато увидел работу Паоло Пьетрантоцци, ассистента главного винодела хозяйства — Луки Марроне (не путать с “винным критиком” — немощным стариканом, побывавшим недавно в Москве, Лукой Марони).
По части энологии Луке время от времени помогает “летучий” винодел из Монтальчино — Маурицио Кастелли. Что специалист по санджовезе делает в знаменитом своими бордо-блендами Болгери? Станет более-менее понятно, когда я скажу, что, в отличие от большинства супертосканских вин из Болгери, в ассамбляж главного вина Grattamacco входит около 15% санджовезе, страсть Пьермарио Каваллари. Мой собеседник Паоло утверждает, что в Болгери санджовезе всегда ведёт себя плохо, но в Grattamacco, благодаря необычной холмистой дислокации, получается великолепным. Тем временем, мы пробуем «рабочую лошадку” хозяйства — Grattamacco Bolgheri Rosso 2015, бордо-бленд с преобладанием 60% каберне совиньона, производимый в количестве 80 000 бутылок в год. От него у меня остаётся ощущение качественной работы и вина, которое можно пить в любой обстановке и с любыми людьми — не ошибешься. Мягко, приятно и легко.
А, вообще, знаете что? Отбросим сомельешный снобизм по отношению к супертоскане — как и с любым другим явлением, вошедшим в мейнстрим, вина, которые помогли нанести этот морской регион на карту виноделия, принято сводить к этому пошлому словцу. Не к терурруарам, не к людям, не к качеству вина. Ничего, я это сейчас исправлю. Люди здесь точно так же болеют за вино и терруары.
Словом “супертоскана” нынче принято “опускать” вино, а не поднимать его имидж. Почему такой подходец сугубо непрофессионален, понимаешь только когда сюда приезжаешь на место. Здесь чётко видно: то, что стало эталоном тосканского винного “люкса” — это тоже вино, и вино замечательное. В то время как кое-кто рвётся за новыми “модными” винам, неплохо бы — для начала — понять, что дают вина, проверенные временем и имеющие историю, выходящую за рамки технологических описаний схем производства.
Grattamacco — вино именно такое.
По цене, как минимум, в два раза меньшей, чем флагман от Tenuta San Guido, ты получаешь элегантное Болгери, которое в “слепой” убирает почти всех конкурентов.
Можно я не буду даже упоминать о том, что по оценкам RP и WS Grattamacco (почти) каждый год идёт вровень с Sassicaia? Откуда берётся эта элегантность? В хозяйстве меня заверили, что санджовезе оттягивает на себя тяжесть, которую часто можно встретить в суперэкстрактивной супертоскане из Болгери.
Но я не поверил на слово. Хорошо, что для подтверждения этой идеи у меня была батарея супертосканы 2014 релиза, которую выставил для тренировки своих гостей замечательный дядя — Микеле Сатта. Тот магнум Grattamacco 1999, которым угощал в конце home-made ужина Микеле и его супруга (от этом я напишу в обзоре Michele Satta), показал себя как одно из Лучших Вин Планеты. Громко, но мне можно. Кровавый закат с видом на чей-то заброшенный замок на далёкой горе, уходящей склонами в теплое, как молоко, Тирренское море. Я запомнил этот момент на всю жизнь.
Позволь я нанесу это хозяйство на карту России — как уже сказано выше, одно из немногих среди супертосканских, Grattamacco находится на холме на высоте 100-150 м над уровнем моря. Все 27 га виноградников (а начинал Мелетти с 14-ти) можно увидеть прямо с террасы винодельни, и все они находятся на покатых холмах с уклоном в 5-7 градусов. Каберне совиньон колосится рядом с мерло, тут же неподалеку — самый старый верментино, который Каваллари высадил в 1986-м году. Черенки, говорят, были привезены с Сардинии. Немного каберне франа и пти вердо — чисто для единственного вина L’Alberello Bolgheri Rosso Superiore, которое в количестве 6000 бутылок делается с 2006 года с 2 гектаров виноградников, высаженных на равнинной местности. L’Alberello Bolgheri Superiore 2014 — 70% каберне совиньона плюс 25% каберне франа и пти вердо — нагружает тебя шелковистой хвоей и такими же нереальными танинами, которые оборачиваются вокруг лодыжек и запястий; там уже кричи, не кричи — ничего не спасёт.
По методам производства у Grattamacco всё довольно “примитивно”: органическое виноделие с 1997 года (этим в Болгери вообще мало кто может похвастаться), только ручной сбор, ферментация дикими дрожжами в открытых деревянных бочках конической формы (для красных), без типичного сегодня температурного контроля. Однако, некий контроль всё же имеется: в бурлящую массу винограда бросают на определенном этапе сухой, дымящийся лёд.
Я смотрю на немного олдскульную этикетку главного вина Grattamacco Bolgheri Superiore 2014 (40 000 бут в год). Мне нравится, что владельцы не торопятся менять дизайн под требования времени — Grattamacco остаётся тем вином, каким его создавал Каваллари. Естественно, не совсем так — уверен, что с приходом семьи Типа к управлению хозяйством в 2002-м пришли на винодельню и какие-то изменения, однако вино это остаётся для меня любимой отныне супертосканой, где 15% санджовезе оставляют неизгладимый отпечаток красоты, баланса, элегантности и того самого приятно щекочащаего эмоции чувства места, обдуваемого бризами с моря.
Вместе с Паоло и идущей немного кругом головой мы выходим на раскаленные жарой виноградники — вокруг нас странные, наполовину зеленые, наполовину уже почерневшие грозди. Это и есть инвайятура — момент наступления фенольной зрелости, когда виноград меняет цвет и состав ягоды. Висящие в безбожной жаре ягоды выглядят жертвами геноцида: “В этом году у них огромный стресс, что хорошо для концентрации, но нам ещё месяц продержаться надо”, — говорит Паоло. Из междурядья он подбирает каменюку и демонстрирует — каменюка легко крошится. Это — флиш, горные породы, когда-то образовавшиеся за счет движения океана. В общем, не геолог я, это точно. Время от времени мы встречаем гигантские белые валуны. Я трогаю нагретые лозы. Удивительно, но почвы в Grattamacco и правда “живые” — эти валуны могут подниматься на поверхность почвы, а потом постепенно уходить вниз, абсолютно без участия человека. “А чего это они там делают?”, — спрашиваю я Паоло подозрительно, глядя на людей, которые возятся в самую жару среди лоз. “Они добавляют воду, потому что у нас нет системы ирригации”.
Сюда не возят автобусные экскурсии, хотя Паоло признается, что однажды была группа потеющих канадцев в составе 60 человек. “Мне пришлось перевозить их по виноградникам частями”, — смеётся он. Я ему сочувствую.
